Итак, пункт третий секретного протокола к советско-германскому договору от 23 августа 1939 года, в котором подчеркивался интерес с советской стороны к Бессарабии, с немецкой – заявлялось о полной политической незаинтересованности в этих областях, перевел пресловутый «Бессарабский вопрос» в плоскость практического решения.
В советское время история, связанная с так называемым «освободительным походом» Красной Армии в Бессарабию и Северную Буковину исследованию не подлежала. В учебниках и политических докладах разного рода, как правило, лишь констатировался сам факт, в духе советской идеологии давалась его оценка. Трудно сказать, какому оперативно-тактическому анализу подверглись эти события в Генштабе и других крупных штабах Вооруженных Сил СССР, как повлияли на преподавание военных наук в военных академиях и училищах СССР – источников, освещающих эти вопросы почти нет, первичные документы о тех событиях стали относительно доступными лишь после 1991 года. Причина такого положения, видимо, в том, что этот поход – следствие того самого третьего пункта секретного протокола к Пакту Риббентропа – Молотова, само существование которого было «тайной за семью печатями» до конца восьмидесятых годов ХХ века. Даже в первое издание мемуаров самого маршала Жукова Г.К. «Воспоминания и размышления» не вошел фрагмент авторского текста, в котором речь шла о том, что именно он командовал войсками Южного фронта, освобождавшего Бессарабию в 1940 году.
До 1989 года и румынские историки (в самой Румынии) не касались этой темы, чтобы не накликать на себя и на страну недовольства «старшего брата» – Москвы. В Румынии же времен Антонеску и после расправы над Николае Чаушеску в 1989 году тема стала «притчей во языцех» и поход этот расценивается не иначе, как ничем не спровоцированная советская агрессия против слабой жертвы – Великой Румынии. Попробуем же мы, живушие в Бессарабии, из нашего нынешнего неспокойного, чем-то напоминающего 1940 год времени, взглянуть на те события.
После почти такого же, как бессарабский, «освободительного» похода в Западную Украину и Западную Белоруссию 1939 года подготовка похода в Бессарабию затормозилась сложностями советизации этих районов, а в особенности событиями оказавшейся неожиданно трудной для Советского Союза советско-финской войны. Только в конце марта 1940 года Политбюро ЦК ВКП(б) (читай – Сталин) – утвердила решение о формировании войсковой группировки для похода в Бессарабию. Получив соответствующее распоряжение, народный комиссар обороны СССР С.К.Тимошенко издал директивы № ОУ 583 и № ОУ 584 - о формировании Южного фронта из соединений и частей 12-й и 5-й армий Киевского особого военного округа и 9-й армии Одесского военного округа. Командующим Южным фронтом назначался генерал армии Жуков Г.К., при этом он оставался командующим Киевским особым военным округом.
Со свойственной ему энергией генерал Жуков развернул подготовку порученной ему операции. Надо было ее спланировать, осуществить перегруппировку сил и средств, привлекаемых к ее реализации, сконцентрировать их на нужных направлениях, обеспечить должный уровень боевой и политической подготовки личного состава Южного фронта, снабдить его всем необходимым для выполнения поставленной задачи, в том числе достоверными разведанными.
В ходе подготовки к операции по освобождению Бессарабии и Северной Буковины советская разведка сработала гораздо лучше, чем перед войной с Финляндией: состав и численность живой силы противника, его техника и вооружение были определены почти абсолютно точно. На северо-западном фланге румынского Восточного фронта была развернута его Черновицкая группировка в составе 8-9 пехотных, двух горно-стрелковых дивизий и одной кавалерийской бригады. Серьезную силу представляла собой Днестровско-Прутская группировка, состоящая из основных сил румынской третьей армии: 7 – 8 пехотных, две кавалерийские, одна мотокавалерийская дивизии, две мотобригады. На подходе к этой группировке была первая королевская (гвардейская) дивизия. Все это опиралось на протянувшуюся по правому берегу Днестра линию укреплений «Карол». Зимой в начале 40 года ее инспектировал сам король. Специально подобранная делегация из «бессарабцев» слезно олила королая не оставлять край на растерзание большевикам. Король обещал не только защитить Бессарабию, но и грозился походом на Москву.
Второй эшелон румынского Восточного фронта составляла Сиретская группировка – шесть дивизий пехотных, одна кавалерийская, снятые с западного направления из состава Четвертой полевой армии. За Дунаем в Добрудже располагались войска Второй армии- четыре пехотных, одна кавалерийская дивизии и бригада морской пехоты. В Трансильвании и Банате располагались не вошедшие в Сиретскую группировку и войска Первой армии – шесть пехотных дивизий, одна кавалерийская,горно-стрелковая бригада и разнообразные части резерва Главного командования. Еще весной сорокового года в Румынии была в открытую проведена мобилизация – под ружье было призвано более миллиона резервистов.
Если верить «Докладу о действиях войск Южного фронта при освобождении Бессарабии и Северной Буковины» представленному генералом Жуковым наркому обороны СССР, маршалу Тимошенко, всего в составе Северо-Восточного фронта Румынии к началу советского мирного наступления Румыния имела 25 пехотных, 3 кавалерийские, 1 мотокавдивизию, 2 горнострелковые и 1 мотобригаду. Южный фланг румынского Восточного фронта обеспечивали румынский черноморский флот – легкий крейсер, лидер эсминцев, два эсминца, пять миноносцев, подводная лодка, вспомогательные боевые корабли, бригада морской пехоты. Система береговой обороны, в том числе артиллерийское прикрытие военно-морской базы Констанца оказались слабо разведанными, что в начале Великой Отечественной войны привело к серьезным потерям, которые понес советский Черноморский Флот. Румынская Дунайская военная флотилия в своем составе имела 7 мониторов, два десятка речных катеров, в том числе 8 бронекатеров, 3 плавбатареи, бригаду речной пехоты – эквивалент пехоты морской. Данные о ВМФ Румынии почерпаны из книги «Краснознаменный Черноморский флот». М.Воениздат, 1979 г. стр. 205).
Военно-Воздушные силы Румынии, прикрывавшие ее Восточный фронт – примерно 200 самолетов морально и физически устаревшие. Базировались они на авиабазах Констанцы, Текуч, Бакэу, а также на аэродромах Черновиц, Бельц, Кишинева, Бендер, Аккермана, Измаила и Болграда, еще недавно бывших взлетными площадками гражданской авиации. Техника и вооружение румынских войск были в основном устаревших образцов, за исключением чешских винтовок «ЗБ» и пулеметов той же фабрикации «3Б-30».
Как показали ближайшие события, моральный дух и боевая выучка румынского воинства оказались низкими. При всем этом официальная военная доктрина Вооруженных сил Румынии рекламировалась, как наступательная, о чем нередко заявляли румынские генералы и сам король. Румынские армейские уставы того времени и документы военных архивов также подтврждают это. (См. Архив Министерства обороны Румынии. Ф. 948, оп. 1, д.99, л.107-109).
В конце апреля сорокового года в Генштаб Румынии поступили разведданные об интенсивных перевозках живой силы и техники из глубинных районов СССР в приграничные участки Одесской области и военного округа. Это напугало румынское руководство. Но не желая заострять и без того сложную ситуацию в государстве, сначала румынское руководство пыталось делать вид, что на восточной границе ничего особо тревожного не происходит. Но румынский генштаб во все возрастающем объеме представлял политическому руководству королевства разведсводки и отчеты, убедительно свидетельствующие о том, что на границе по Днестру происходит накопление советских сил, понтонных парков, других переправочных средств, ведется интенсивная разведка всех видов, в том числе авиационная на глубину до двухсот и более километров.
В июне сорокового года интенсивность движения советских войск к Приднестровью возросла до максимума, на что румыны ответили интенсивными фортификационными работами на линии Карол». Последними в районы сосредоточения на Днестре прибыли красноармейские части и соединения, получившие серьезный боевой опыт в войне с Финляндией. В их числе была и трижды орденоносная Перекопская дивизия генерала Цирюльникова Петра Гавриловича.
Одновременно с боевой подготовкой похода в Бессарабию и Северную Буковину большой размах обрела и дипломатическая подготовка акции по присоединению Бессарабии и Северной Буковины. Это обуславливалось тем, что после молниеносного разгрома Франции Гитлер обрел такую самоуверенность, что стал настаивать на немедленном нападении на СССР, и его фельдмаршалам едва удалось отговорить фюрера от этого шага летом сорокового года. Но первые приказы на разработку планов нападения на СССР были отданы тогда же, и началось боевое развертывание штабов, соединений и объединений для нападения на СССР. У советского политического руководства, военного командования, наконец, хозйственников страны осталось слишком мало времени для подготовки к отражению нападения на Советский Союз. Тем более надо было спешить с присоединением Бессарабии и Северной Буковины.
Поэтому уже на следующий после капитуляции Франции день, 23 июня 1940 года нарком иностранных дел СССР В.М.Молотов заявил германскому послу в Москве, фон Шуленбургу, что притязания Советского Союза на Бессарабию требуют немедленного удовлетворения. В случае несогласия Румынии на мирное разрешение проблемы СССР готов применить силу.
Спешил и командующий Южным фронтом генерал Жуков. 17 июня сорокового года он доложил наркому обороны, маршалу Тимошенко об окончании планирования первого варианта операции по освобождению Бессарабии и Северной Буковины. 19 июня в Проскурове Жуков провел специальное оперативное занятия с командующими и членами военных советов армий, с командирами корпусов, которым предстояло участвовать в наступлении – докладывалось состояние войск, уточнялись задачи, порядок взаимодействия. Жуковский план предусматривал решительные наступательные действия на большую глубину, действия по охвату и окружению противника. В разделе плана «Действия войск» отмечалось: «Основной вариант предусматривает действия, когда румыны окажут сопротивление. Согласно такому варианту, Южный фронт наносил концентрический удар соединениями и частями 12 армии вдоль реки Прут – на юг от Кишинева и города Хушь». Идея такого удара предусматривала окружение румын в районе Бельцы – Яссы. Второй вариант действий предусматривался на случай мирного решения вопроса о Бессарабии и Северной Буковине. В таком случае на их территорию вводилось ограниченное количество войск. Артиллерия калибра 152 миллиметра и более оставалась на старой границе, в полной боевой готовности.
Жуков действовал энергично, нередко жестко, как то ему было свойственно, но, учитывая значительный от штатной численности комплект личного состава войск и техники. Недостаток боевой выучки части привлекаемых к операции войск, наркомат обороны, командование Южного фронта, его соединений и частей предприняли решительные действия, в результате которых на предусмотренных для начала наступления, рубежах, на аэродромах и базах ВМФ были сконцентрированы силы. Способные решить поставленные перед ними задачи. Для осуществления наступательной операции по освобождению Бессарабии и Северной Буковины привлекались: 32 стрелковые, 2 моторизованные и 6 кавалерийских дивизий, 11 танковых бригад, со штатной полевой и противотанковой артиллерией, корпусная артиллерия и артиллерия резерва главнокомандования. Действия Южного фронта должна была поддержать авиация Киевского особого и Одесского военного округов. Части дальнобомбардировочной и транспортной авиации и части авиации Черноморского флота. На приморском фланге должен бюыл действовать специальный отряд сил Черноморского флота: крейсера. Эсминцы, корабли прикрытия. В случае необходимости не исключалось применение главных сил Черноморского флота.
Еще в апреле сорокового года была сформирована Советская Дунайская военная флотилия в составе пяти мониторов, 22 бронекатеров и других боевых плавсредств, наземных и воздушных сил прикрытия. Командующим флотилии был назначен контр-адмирал Н.А.Абрамов. Линию новой границы должны были делимитировать и принять под охрану корабли третьего дивизиона Четвертого черноморского отряда морпогранохраны капитан-лейтенанта Ивана Константиновича Кубышкина (он же оставался командиром отряда морпогранохраны).
Некоторые румынские авторы, например, А.М.Стоенеску, утверждают, что в 1940 году советские военные планы предусматривали наступление красной Армии не только до реки Прут, но и далее до Восточных Карпат и даже на Балканы. Утверждают также, что документы, подтверждающие это, захвачены в октябре 1940 года разведкой десятой румынской пехотной дивизии и Одессе. Но советский южный фронт 1940 года не располагал силами, способными выполнить такую боевую задачу. К тому же документы, на которые указывают румынские авторы, вряд ли могли храниться в приграничном военном округе, каким был Одесский. Для контроля и координации действий южного фронта наркомат обороны и Генштаб направили сюда командующего сухопутными силами Красной Армии генерал-полковника И.И.Иванова. начальника отдела боевой подготовки Наркомата обороны, генерала И.А. Понюхова, начальника артиллерии Красной Армии Ф.Ф.Яковлева и многих других специалистов, профессоров военных академий, политработников высокого ранга. (См. Жуков Г.К. Доклад наркому обороны стр.65)
Согласно оценке Жукова, слабыми звеньями подготовки операции были автотранспорт, связь, особенно радиосвязь, противовоздушная оборона, служба тыла. К началу операции в войска фронта было завезено 142 эшелона боеприпасов, 48 эшелонов горюче-смазочных материалов, 85 эшелонов продовольствия и фуража, но из-за недостаточности и поломок транспорта, часть этих материалов осталась на исходных позициях. Санитарно-медицинская служба фронта располагала к началу операции 3220 койками в госпиталях разного ранга, а ветслужба 21 ветлазаретами.
Серьезнеой проблемой в частях и соединениях Южного фронта даже в условиях марша без боя оказалась овакуация и ремонт поврежденной техники – на плохих дорогах Бессарабии ее оказалось очень много. К тому же в Бессарабии и Буковине в те дни лили проливные дожди. Даже небольшие ручьи превратились в бурные потоки и непролазные хляби. Многие мосты были разрушены. И все же, вопреки всем трудностям, условия для присоединения Бессарабии и Северной Буковины к Советскому Союзу сложились благоприятные – Румыния оказалась в такой изоляции на международной арене, в какой она никогда раньше в своей истории не бывала. Система международных договоров, которые обеспечивали ее безопасность, развалилась полностью. (См. архив международных отношений Румынии: ф. 948, оп.1 д.155, тр.443). В ходе обмена нотами 26- 28 июня сорокового года правительства СССР в Румынии достигли соглашения о том, что силы Южного фронта начнут брать под свой контроль территорию Бессарабии и Северной Буковины с 14 часов 28 июня. Была согласована также последовательность занятия важнейших городов Бессарабии и Северной Буковины, а также достижения безопасности между румынским арьергардом и советским авангардом будет соблюдаться дистанция в пять-десять километров. Новую границу стороны договорились закрыть третьего июля в 14 часов. (См. доклад генерала Жукова Наркому обороны СССР Тимошенко. Как только Румыния приняла вторую ультимативную советскую ноту, и стало ясно, что бессарабский поход будет осуществляться по мирному варианту, генштаб румынских вооруженных сил 28 июня издал приказ об осуществлении плана эвакуации румынских войск из Бессарабии – плана «Тудор». Войскам предписывалось эвакуировать вооружение, технику и боеприпасы, сугубо военное имущество. Офицеры и служащие должны были увозить лишь самые необходимые личные вещи, запрещалось увозить мебель.
Приказ оперативного отдела генштаба от того же дня предписывал: Бессарабию и Северную Буковину эвакуировать, сопротивление наступающим организовать на р.Прут. Прежде всего эвакуировать войска, вооружение, оборудование укрепрайонов. Семьи офицеров, служащих, их имущество эвакуировать после войск. Уничтожение железных дорог, складов, аэродромов, фабрик, заводов, электростанций, средств связи недопустимо, как и железнодорожного подвижного состава.

ДАЛЬШЕ>>>>>>>>>>>